Вспомни ссср (одноклассники)

Как тратить?

Все, что было нажито, как вам известно, непосильным трудом, можно с легкостью «спустить» для самостоятельного прохождения игры, что, в свою очередь, может немного облегчить ваши раздумья. И выбор здесь совсем невелик: если вы не знаете, что за слово нужно угадать, то можете заплатить 50 монет – это откроет вам букву в случайном порядке. Можете заплатить и еще 50 и еще, однако слова могут быть длинные (а иногда их и вовсе два), потому не разгоняйтесь, ведь вам еще нужен запас для дальнейшей игры – точнее 200 монет для следующего эпизода. Это, конечно, если вам захочется играть дальше. А вам, определенно, захочется.

Что ж, вот таким оказался наш сегодняшний обзор приложения, узнать о некоторых особенностях уровней, а также получить некоторые подсказки «Вспомни СССР» вы без труда сможете ниже. Уровни добавлены в соответствии с прохождением, порядок уровней у всех (во всяком случае, пока) одинаковый. Потому выбирайте нужный пункт, играйте и просвещайтесь! Кстати, приложение доступно и пользователям соцсети Одноклассники, и пользователям соцсети Вконтакте, а ответы, предлагаемые ниже, подходят под это приложение вне зависимости от того, в какой из этих соцсетей вы играете!

Было время – и цены снижали

Равные цены в магазинах – весомый козырь в пользу ностальгии по советской эпохе. Стакан берёзового сока стоил 8 копеек в любой точке СССР. А сегодня покупателям приходится курсировать между «Пятёрочкой» и «Магнитом» в поисках творога или сливочного масла по акции.

А попробуйте побегать, выгадывая 20 рублей за лекарство! На этой дистанции и поджидают потребителей некоторые белгородские аптеки, намекающие на доступные советские цены. Используя при этом, как правило, обычный маркетинговый ход: убирая рубль из стоимости наиболее востребованного лекарственного средства, добавляют его в другой позиции.

Ощутить советскую эпоху на вкус в Белгороде предлагают точки общепита под брендом СССР. Захожу сюда, движимая не столько голодом, сколько любопытством. Что я помню из советской еды? Разве что гречку с подливкой да макароны по‑флотски – так их и сейчас в любой столовке подают. Зато портреты Ильича, постеры с советским гербом и плакаты 1960–70-х годов украшают интерьер только в общепитовских учреждениях, использующих в названии эпохальную аббревиатуру. И на видном месте на тарелке красуется знаменитый рубленый бифштекс с яйцом.

Придерживаются ли повара утверждённой советским ГОСТом рецептуры в приготовлении этого и остальных блюд – коммерческая тайна. Я же, как ни стараюсь, не могу ради сравнения перевести нынешнюю стоимость комплексного обеда на советские цены.

Магнитики в прошлое

Отношение к советскому прошлому проявляется по‑разному. Например, бабушки-дедушки создают свои мини-музеи, большая часть экспонатов в которых связана с советским периодом – временем их молодости. Чаще всего посещение таких домашних экспозиций бесплатное. Они, видимо, отказываются понимать, что память – такой же товар, как, скажем, сапоги или колбаса.

Отдыхая на морском побережье, мы покупаем магнитики, чашки и брелоки с названием курорта. Чтобы, глядя дома на эти безделушки, греться в воспоминаниях.

В Советском Союзе каждый гражданин знал, что живёт в самой лучшей стране на свете. А ведь лучшая страна – это почти как курорт: туда хочется вернуться. Помогут ли нам в этом магнитики с портретом Сталина и нижнее бельё с символикой утраченной державы?

Старт рефлексии

Любопытно, что ностальгия позднесоветских поколений по периоду застоя способствовала рефлексии, более взвешенному осмыслению той эпохи. В середине 2000-х произошел резонанс — или встречное движение. С одной стороны, о прошлом размышляли самые обычные люди (сначала в многочисленных сообществах в живом журнале, затем в блогах, на сайтах и пр.), с другой — ностальгией всерьез заинтересовался академический мир: историки, социальные антропологи, культурологи. Стало ясно, что этот феномен обществу необходимо изучать, с тем, чтобы понять и осознать себя. И при этом, по возможности, отказаться от идеологических клише.

В России поначалу выходили, скорее, журналистские материалы, особенно вокруг ностальгического потребления — например, открытия ресторанов в советском духе, использования квазисоветских брендов. Стало очевидно, что идет волна материализации ностальгии. Но она началась за три-четыре года до этого, когда люди разных профессий — журналисты, предприниматели, инженеры — вдруг по собственной воле решили собирать вещи и открывать в приобретенных для других целей домах, квартирах и гаражах музеи, посвященные СССР, и демонстрировать свои коллекции. Развивалась народная музеефикация.

Книжка первая моя

Возможно, я так рефлексирую по поводу смешивания интимной атрибутики с советской потому, что полвека назад добрый с прищуром взгляд дедушки Ленина встречал меня на первой странице букваря. До сих пор жалею, что не сохранила тот учебник в синей обложке, написанный Горецким.

Впрочем, его ещё не поздно купить. Правда, выложить за букварик придётся в среднем от 500 до 1 000 рублей. А старшее поколение наверняка вспомнит сталинский букварь 1950-х годов. Его оригинальное издание нынче стоит больше 10 тыс. рублей; репринт – в несколько раз дешевле.

Ещё совсем недавно в каждом населённом пункте необъятной Родины можно было встретить памятник Ленину. Нынче они раздробились на миниатюрные копии – сувенирные бюсты.

Замечаю двух Лениных в уголке витрины газетного киоска. Тут же – часы с портретом Сталина, пионерский и комсомольский значки.

Солидным заказчикам Интернет предлагает мраморного Ленина за 55 тыс. рублей, бронзового Сталина – тысячи за полторы, почти как бюст государя Александра II.

Кстати, сувенирный бизнес, похоже, не делит интерес по эпохам, а просто ориентируется на спрос.

По ту сторону мифа

В 1990-е годы брежневский период советской истории трактовался как время стагнации, разложения коммунистической идеологии и системы управления. Во второй половине 2000-х эта эпоха представала в массовом сознании уже в другом свете. Появился запрос на ностальгию. Он был вызван неудовлетворенностью результатами рыночных реформ и экзистенциальными потребностями — обретения ценностной почвы под ногами. Ею и стало идеализированное прошлое, некий штиль на фоне частых штормов (прекаризации труда, резкой смены социальных ролей, экономических кризисов и пр).

Однако ностальгия не была всеобщей. Не все социальные группы тосковали по приукрашенному прошлому. Тяга к нему, скорее, проявлялась у тех, кто не был вовлечен в повседневность позднего советского времени, особенно в регионах и малых городах, которые переживали тотальный дефицит. Обычных людей — инженеров на заводе, мастеров в цеху, квалифицированных рабочих, доярок, водителей — по-видимому, чаще беспокоило не отсутствие свободы слова, а бытовые тяготы, например, отсутствие товаров. Нужно готовить ребенка в школу, а формы, ботинок, рубашки в продаже нет. Их нужно доставать. Каждое бытовое действие сопровождалось гигантскими затратами сил, что было довольно странно для технически развитой страны, запускавшей космические корабли. 

А жителям крупных городов, гуманитарной или технической интеллигенции часто не хватало интеллектуальной свободы, «воздуха» чтения (многое было запрещено), поездок за границу (культурного отдыха). Это были квазипотребительские и гражданские ожидания. У этой прослойки ностальгия проявляется меньше. Они даже немного удивляются этому интересу к советскому дизайну. Ведь в свое время люди мечтали о том, что они купят не радиоприемник «Океан», а какой-нибудь «Philips» или «Grundig».

Но все эти бытовые ожидания и трудности были характерны для родителей. А дети и подростки воспринимали то время с неким романтизмом. Они гоняли на велосипедах, носили ключи от дома на шее, играли в казаков-разбойников и были счастливы. Казалось, что впереди, за поворотом, их ждет «прекрасное далеко». Но этот миф внезапно умер. Да здравствует миф!

Брежнев и мем

Примечательно, что так относится к советскому прошлому не только старшее поколение, но и те, кому 18–24 лет. Подводя итоги опроса, социологи отметили в современном обществе рост ностальгии по СССР. Этим благополучно пользуются всякого рода торговцы по всей стране, в том числе и в Белгороде. Сегодня кусочек памяти об СССР можно прикупить по Интернету, не выходя из дома.

Оставим в сторонке коллекционеров – ценителей давней и недавней старины: псевдосоветский новодел им, пожалуй, неинтересен. Он рассчитан, вероятнее всего, на успевших пожить в СССР и оставшихся, по сути, в той или иной степени советскими людьми.

Самые популярные исторические фигуры на рынке товаров и услуг с брендом СССР – основатель советского государства Владимир Ульянов-Ленин и Иосиф Джугашвили-Сталин. Никита Хрущёв и Леонид Брежнев пока остаются в тени, лишь иногда составляя компанию Ленину и Сталину на картинках-мемах в соцсетях.

Как зарабатывать?

«Зарабатывать», конечно, в данном случае обозначает не что иное, как бонусы в игре. Изначально на вашем счету уже будет 300 монет. Ежедневно за вход в игру, если, конечно, у вас получится надолго ее «растянуть», начисляется 10 монет. Дальше. А дальше монеты начисляются за само прохождение уровней. От того, как долго вы будете думать, зависит то, сколько монет вы получите за уровень. Таким образом, с течением времени вы можете получить от 10 до 3 монет, соответственно, в порядке убывания. Дольше думаете – меньше получаете, здесь все просто.

В каждом эпизоде предлагается по 15 уровней. После прохождения каждого из эпизодов вам будет начисляться по 50 монет, однако, если играете вы не в компании друзей, то 200 придется отдавать для возможности перехода к очередному эпизоду. Если же у вас есть трое играющих друзей, то вам остается просить у каждого из них по талону (а их для перехода нужно именно три). Если ждать не хочется – платим 200 и проходим дальше.

Вот, пожалуй, по бонусам и все, теперь выясним, что с ними можно делать, кроме как использовать для перехода от эпизода к эпизоду.

Та самая буква

Миллионам советских граждан был знаком значок: пятиугольник с буквой К и аббревиатурой СССР. Качество в Стране Советов было поставлено на государственный контроль. Современная российская некоммерческая организация, которая позиционирует себя как контролёр качества товаров (Роскачество), использует логотип, пятью углами очень напоминающий советский Знак качества.

Ради любопытства проведите личный эксперимент: какой продукт из двух аналогичных вы купите охотнее – со знаком качества или без оного? И уж совсем ради любопытства сравните цены на них.

Впрочем, чтобы привлечь покупателей, не обязательно иметь какой‑либо значок. Достаточно связать название товара или дизайн упаковки с советской эпохой (а значит, с советским качеством). Например, «продукт такой‑то по рецепту 1930 года». Или добавить к знакомому названию уточнение «вкус из детства», например.

Помните довольно дефицитный в советском прошлом продукт – индийский чай в жёлтой пачке с нарисованным на ней слоном? Любопытно, что хоть и назывался он «Индийский», но большая часть смеси состояла всё‑таки из грузинского чая. Эту пачку и сейчас можно встретить в продаже с пометкой «Тот самый».

Теми самыми остались и советские автомобили. Люди, ругающие отечественный автопром, вероятно, не знают, что он может приносить доход. Прокат легендарного автомобиля представительского класса «Чайка» 1954 г. в. стоит в Белгороде в среднем 6 тыс. рублей в час. Другое детище Горьковского автозавода – «Волга» ГАЗ-24 – около 4 тыс. в час.

Как играть?

Как играть, вам станет понятно уже на первом уровне игры – интерфейс игры более чем понятен, что, собственно, полностью соответствует не всегда отлично подкованным в компьютерных делах пользователям. Бонусы и подсказки также можно определить самостоятельно, пару слов о них мы также отметим ниже.

Вся «соль» этого приложения, как несложно догадаться, в его заданиях. И хотя изначально даже мы анонсируем эту игру для пользователей «постарше», это вовсе не означает, что остальным играть в нее будет неинтересно. Наоборот, если кто-то будет с этой игрой освежать память и возвращаться в прошлое, то, исходя из нашего разделения аудитории, те, кто «помладше» также смогут получить массу удовольствия от этой игры. В частности при прохождении уровней вы сможете понять, откуда в наш, казалось бы, совсем уж современный лексикон, пришли те или иные слова. Многие же, наоборот, смогут сопоставить слова с имеющимися дома предметами, сейчас или немного раньше попадающихся на глаза, но утративших былую востребованность, как, собственно, и функциональность.

В общем-то, рассказывать о преимуществах этой игры по части ее заданий можно долго, но одно можно сказать наверняка: играйте в «Вспомни СССР»! Даже если вспомнить у вас получится мало что (например, резонные сложности возникают, когда речь идет о тех или иных фамилиях в заданиях или специфических названиях предметов, которых вам и видеть-то не приходилось), то прохождение «Вспомни СССР», тем ни менее, все также окажется для вас доступным, и дело здесь в маленькой, но весомой хитрости, которая вас к нам и привела. Хитрость «Вспомни СССР» — ответы, которые у вас будут под рукой, а это значит, что вы без особого труда сможете узнать немало нового!

Коллективная анестезия

Волны ностальгии стали частым феноменом ХХ века, когда происходили большие геополитические катаклизмы, мировые войны, революции, резкие социальные и технологические перемены. Ностальгия играла роль антидепрессанта, анестетика и адаптогена одновременно. Люди пытались найти спокойное и благополучное прошлое — и спрятаться в него, ненадолго забыться. Но этот эскапизм в итоге нередко помогал привыкнуть к новым условиям, адаптироваться.

Условным «золотым веком», или референтным временем, с которым сверялась современность, в коллективном сознании стала позднесоветская эпоха, двадцатилетие с середины 1960-х по середину 1980-х. Это время меньше ассоциировалось с историческими травмами (в отличие, например, от репрессивных 1930-х и «сороковых роковых») и больше — с относительной стабильностью для большинства населения СССР.

Ясно, что на деле эпоха «развитого социализма», более известная как «эпоха застоя» (или «длинные семидесятые»), отнюдь не была однозначной. Это время экономической стагнации, войны в Афганистане, кампаний против диссидентов (Александра Солженицына, Андрея Сахарова и пр.), эмиграции третьей волны. Однако эти события затрагивали не всех и выглядели менее травматичными — по контрасту с событиями очень непростых предыдущих десятилетий.

 неопределенность будущего;

 недовольство настоящим у разных социальных групп;

 наличие материальных свидетельств (вещей, архитектуры, изображений), соответствующих ожиданиям ностальгирующих.

Современные общества с их идеологией непрерывных инноваций и перемен, при размывании традиционных систем ценностей, способствуют росту ностальгии. Тяга к прошлому, которое видится как более стабильное, понятное и обжитое, овладевает сознанием миллионов. Причем предметный мир — гигантская барахолка старых вещей — играет здесь особую роль.

Ретроспективное изобилие

Восприятие брежневской эпохи во многом определили личные воспоминания. Ностальгия охватила поколение тех, чье детство и юность совпали с «длинными семидесятыми», и даже тех, кто родился на излете существования СССР. У большинства участников движения «народной музеефикации» было относительно благополучное детство, что, несомненно, накладывает отпечаток на восприятие эпохи.

Вещи, все то, что окружает человека, влияет на его культурную социализацию. Это своего рода социальный импринтинг, который определяет дальнейшее восприятие действительности. Для части этого поколения советский мир казался странным и притягательным одновременно. В итоге «последнее советское поколение» (говоря словами Алексея Юрчака, автора книги «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение») стало генераторами народной музеефикации позднего «совка», которая пришлась во многом на 2009–2012 годы. И если раньше советская повседневность выглядела как бедная красками и вещами, то в этих экспозициях она более чем живописна и разнообразна.

Пространство музеев советской повседневности отчасти напоминает блошиный рынок, перенасыщенный свидетельствами эпохи — от школьных тетрадей до автомобилей. Но создатели таких экспозиций не только реабилитировали советскую бытовую культуру. По сути, они писали неофициальную историю или, по крайней мере, противопоставляли ей свой нарратив.